Предромантизм и романтизм

Ни одно

явление в литературе не появляется ни с того ни с сего, на ровном месте.

Романтизм и классицизм – направления-антиподы. Но между ними есть два связующих

звена: сентиментализм и предромантизм. В России последнее явление признано не

всеми специалистами. Спор идет о В.А. Жуковском: отнести ли его к «чистому»

романтизму или к предромантизму (с элементами сентиментализма). Для школы этот

спор не нужен: мы должны однозначно записать Жуковского в романтики, иначе ЕГЭ

нас не простит. Но все же рассказ о романтизме требует небольшой предыстории.

Ведь кое-кто перестал верить в царство разума еще за 2-3 десятилетия до того,

как революционеры-просветители попробовали его построить и потерпели неудачу.

Романтизм

появляется после Великой французской революции (1789 – 94). Но еще до нее в

Европе входит в моду «готический роман». Жанр, как оказалось впоследствии,

довольно-таки живучий: разного рода «ужастики» о старых замках, привидениях,

вампирах, тайнах, проклятиях и проч. и сейчас пользуются спросом

невзыскательных масс. В конце 18 века романы Анны Радклиф («Удольфские тайны»,

«Итальянец» и др.) и подражавших ей авторов «черного романа» тоже читала не

самая серьезная публика. Тот, кто знаком с романом Джейн Остин «Нортингернское

аббатство», припомнит юную героиню, воображавшую мистические ужасы в доме

вполне обычного, хотя и аристократического семейства. Но популярность Анны

Радклиф была колоссальной не только в Англии – во всей Европе и в России тоже.

Современные исследователи объясняют это своего рода предчувствием: еще не

начался террор, не прокатились вслед за ним по всей Европе наполеоновские

войны, но чуткие души уже уловили приближение беды, причем такой, против

которой разум окажется бессильным. (Впрочем, Анна Радклиф старалась объяснить

ужасы кознями хитрых злодеев; настоящая мистика была еще впереди).

В поисках «мрачной

жути» предромантики первыми обратились к национальному фольклору (напомним:

классицизм признавал только античную мифологию) – в первую очередь к балладам в

их англо-германском варианте. Этот лиро-эпический жанр изобиловал кровавыми

либо мистическими сюжетами. Вспомним балладу Гете «Лесной царь». Гете, кстати,

романтиком не был. Его баллады - только подступы к настоящей литературной

революции, которая грянула в канун 19 века. В «Лесном царе» автор балансирует

на грани рационального и мистического видения мира. Мы так и не узнаем в

финале, что же случилось с сыном запоздалого ездока. То ли его видения –

предсмертный бред больного, то ли Лесной царь и вправду унес его в свое

царство. А отец, видевший лишь «дневную» сторону вещей и событий, ничем не смог

помочь своему дитяти.

А теперь перейдем к собственно романтизму.

1. Время

появления романтизма – 90-е годы 18 века. Место появления – Германия.

Историческое событие, послужившее катализатором в формировании нового

направления, - Великая Французская революция.

Связь между

революцией и романтизмом, конечно, непроста и неочевидна: в отношении

романтизма к революции обычно выделяют две стадии, причем обе были необходимы

для формирования этого направления.

Первая стадия

– краткий восторг, вызванный тем, что пробудились творческие силы мира и все

пришло в движение. Человек почувствовал себя в буквальном смысле сотворцом –

всего. Жизнь в этот краткий миг, казалось, можно было переделать заново, да

так, «чтобы все стало новым, чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша

жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью» (А. Блок

«Интеллигенция и революция»). Блок написал эти слова, когда стал свидетелем

другой революции, но опирался на уже осмысленный и отраженный в искусстве опыт

той, предыдущей. Истинное лицо революции он разглядел несколько позже. Итак, в

романтизме всегда присутствует вера в то, что наш мир способен радостно

преобразиться и явить лик, полный живых чудес.

Восторг

освобождения, однако, был недолог. Вторая «фаза» отношения романтиков к

революции – жгучее разочарование, горечь обманутых надежд: вместо обещанного

Царства Разума – разгул жестокости, казни и войны…

Однако

романтики разочаровались вовсе не в том творческом импульсе, с которого все

началось, не в радостном освобождении от омертвелых форм, условностей, законов.

Создатели нового направления не спешили отказаться от своего желания переделать

мир, чтобы он наконец пришелся им по душе. Нет, в том, что революция обернулась

такими страшными последствиями, романтики склонны были винить тот самый Разум,

которому буквально поклонялась предыдущая эпоха. Ведь революцию готовили (как

нам известно) просветители, рвавшиеся сделать мир более рациональным. А мир

оказался гораздо более сложным и непредсказуемым, чем полагали мыслители 18-го века.

Сложилась,

таким образом, странная ситуация. С одной стороны – нерастраченный творческий

импульс, желание создавать миры (не меньше). С другой – растерянность,

отсутствие четкой «программы»: так что же нужно сделать, чтобы в мир вернулись

радость, музыка, душа? Реальность больше не располагала к экспериментам по

переустройству общества. Зато художники открыли для себя новое поприще: творить

миры, созвучные душе, в своих произведениях.

2. Пользуясь

терминами литературное направление и художественный метод, надо помнить

главное главное: разница между ними в том, что литературное направление

объединяет писателей, живущих в какое-то одно, строго определенное время (хотя

и в разных странах), а художественный метод – это «фундаментальное единство»

идей и форм, которое можно увидеть в произведениях разных эпох и стран.

Объяснить эту разницу удобнее всего именно на примере романтизма. Как направление он просуществовал

недолго – примерно до 30-х годов 19 века. Когда в литературу пришел Лермонтов,

романтизм был уже на излете и раздражал своими штампами. Чуть позже это

направление станет легкой добычей эпигонов и авторов пародий. Но прошло

несколько десятилетий, и романтизм (как знаменитый феникс) возродился – уже в

новом обличье. От штампов он избавился, а его глубинные открытия востребованы

до сих пор.

Романтизм как

художественный метод оказался в

высшей степени продуктивным явлением в литературе. Он возвращался вновь и

вновь, причем в эпохи, отмеченные общим свойством, - в эпохи разочарования.

Когда действительность (мягко говоря) не радует, а как это исправить –

непонятно, настает час мечтателей. Они рассказывают свои сказки отчасти ради

утешения современников, отчасти для того, чтобы, прислушиваясь к своим

интуициям, понять: чего же просит разочарованная душа? О чем она тоскует?

Русский

романтизм дает нам интересный материал, чтобы проиллюстрировать эту

закономерность. Зарождение романтизма в России связано с революцией во Франции

совсем непрямо. Наш романтизм «опаздывает» лет на 10-15 и расцветает только в

10 – 20-е годы 19 века. Исследователи связывают его с войной 1812 года, которая

создала в России сначала свой взлет энтузиазма и надежд (патриотический подъем,

народная война, восторг освобождения), а после и свою волну несбывшихся надежд

– на внутренние перемены в стране, на то, чтобы простые мужики, разбившие

великого Наполеона, в своем отечестве все-таки перестали быть рабами. Этот

порыв к свободе и разочарование лежит в основе пушкинского романтизма.

Восстание декабристов (надежда) и последовавшая «железная зима» – так

складывалась эпоха Лермонтова.

3. Романтические

произведения легко узнать среди других. Они выражают состояние души, которое ни

с чем нельзя спутать. Романтик – вечный юноша, почти подросток. И вечный

бунтарь. Ему всегда как будто лет 14 и не больше 16. Главная его черта –

романтик не желает принимать мир таким, какой он есть. Смирение не его добродетель.

Романтик восстает против несправедливости (особенно по отношению к нему самому

и его близким), против жестокости, против неправды. Но больше всего в этом мире

он ненавидит две вещи: несвободу и скуку обыденной жизни. Реальный мир для

романтика неприемлем тем, что жизнь в нем протекает (с романтической точки

зрения) скучно и серо. В ней нет ни сильных чувств, ни приключений, ни

подвигов. И романтики придумывают для себя другую жизнь, а часто и другой мир –

такой, в каком они хотели бы жить: яркий, интересный, иногда прекрасный, иногда

даже страшный – но не скучный, не обыкновенный. Это похоже на игру, но за ней

скрывается глубокая мысль (недаром многие из первых романтиков были

философами).

4. Романтики впервые в

истории литературы осознали внутреннюю

бесконечность человека (то, что

человек носит в душе огромный мир, подобный миру внешнему). И второй мир,

создаваемый ими, есть отражение их внутренней вселенной. Это считается главным художественным открытием романтизма.

Показать внутреннюю

сложность человека «напрямую» (так, как это потом сделают, к примеру, Л.Н.

Толстой и Ф.М. Достоевский) романтики не умели. Они выражали ее через образные

параллели. Излюбленные образы романтиков: море, звездное небо, дорога,

убегающая вдаль, – все, в чем таится бесконечность. И, разумеется, через

изображение другого, необыденного мира.

5. По этому свойству легче

всего узнать романтическое произведение. Оно называется романтическим

двоемирием. Иногда оба мира существуют рядом в самой книге, и одним героям дано

переходить границу двух миров, а другим – нет. (Доступный пример – «Щелкунчик»

Э.ТА. Гофмана. Два мира в нем показаны с предельной выпуклостью: вот тяжелая дорожная

шуба, а вот уже леденцовый луг. И оба они находятся как будто совсем рядом, но

только девочка Мари способна перейти из обыденности – в сказку).

Иногда авторы-романтики

рисуют в книгах мир своей мечты, а серая обыденность остается за пределами

книги, просто подразумевается. Таковы, например, романы В. Скотта («Айвенго» –

это яркий мир средневековья, далекий от читателей 19 века).

6. К какому бы их этих

двух типов ни принадлежала романтическая книга, в ней всегда есть конфликт мечты и действительности, реальности

и того, к чему стремится душа автора и его героя.

7. Романтический герой (как и автор) пребывает в вечном конфликте с

миром и с другими людьми. Он не такой, как все, а в чем-то исключительный.

Очень часто это бунтарь, нарушающий привычное течение обыденной жизни.

Романтики признавали

настоящими героями лишь тех, чья душа способна создать для себя второй мир –

мир мечты. Всех остальных они считали обывателями («филистерами»). Творчество –

это как раз то, что, по мнению романтиков, лучше всего противостоит скуке

обыденной жизни (можно вспомнить одну из романтических новелл, в которой

тяжелая дубовая мебель вдруг вспомнила, что когда-то была живым лесом – и

выпустила зеленые побеги).

Часто романтики делали

своих героев поэтами, художниками, музыкантами. Действительно, все они создают

свои миры – произведения, все обладают тонкой, чувствительной душой. Они не

умеют приспосабливаться к реальной жизни, живут в нищете. И очень часто

окружающие их не понимают, а иногда и гонят.

8.Впервые романтические произведения

появились в конце 18 – начале19 веков в Германии. Тогда авторы, чтобы выделить

героев из «толпы», придумали для них определенный облик. Романтический герой

странен, бледен, одинок. У него черные горящие глаза («и кудри черные до

плеч»). Он часто хранит тайны, в его жизни есть что-то загадочное.

Среди других людей он

выглядит чужаком, а потому авторы и делали его чужаком, странником, пришельцем,

иностранцем. Реальный мир ведь все равно чужбина для его души.

9. Романтики не делили

героев на положительных и отрицательных. Есть даже понятие «романтический

злодей» – это не осуждение, а просто амплуа. Вампир, пират, разбойник – обычная

роль для романтического героя. Главное не быть обывателем. А злодейство автор

всегда как-нибудь объяснит.

Однако герои в

романтических произведениях изображаются 

довольно схематичными: либо черными красками, либо белыми. Либо это

ангел во плоти, либо исчадье ада, либо титан, либо ничтожество. Полутонов

романтики не признают (точнее – не умеют их использовать), но это касается как

раз только самых первых романтиков.

10. Романтизм – очень

популярный художественный метод. В разных обличьях он дожил до наших дней,

многому научился у другого направления – реализма, но потерял одно важное

изначальное свойство.

Романтики 19 века всегда

помнили, что мечта романтического героя недостижима. В мир, о котором тот

мечтает, невозможно попасть, так как этот мир существует только в его душе.

Но именно поэтому их

произведения гораздо в меньшей степени (чем большинство современных, созданных

по тем же законам) были игрой или даже игрушкой. Просто романтики нашли способ,

как рассказать о том, чего хочет душа.

11. Не так просто понять,

чего же человеку не хватает в жизни. Одни ищут родину души в каких-то чужих

(экзотических) странах, другие – в прошлых веках, третьи – в мире природы. Все

три пути близки романтикам.

12. К природе у романтиков

было особое отношение: они видели в ней такую же живую душу, как у

романтического героя.

13. То же можно сказать о

старине. Предыдущая эпоха (17 – 18 вв., классицизм) считала достойной внимания

только античную классику (искусство Греции и Рима). Все сказания других

европейских народов (и мифы, и саги, и сказки) долгое время с презрением

называли «варварскими», простонародными, грубыми… Романтики увидели в них

красоту и поэзию, начали всерьез собирать фольклор. Самое полное и известное

собрание европейских сказочных сюжетов – это сказки братьев Гримм, немецких

филологов-романтиков. Обращение к истории своей страны и к своему народному

творчеству в начале 19 века было одним из самых очевидных признаков

романтического произведения.

14. Романтизм

– это не только отклик на большую историческую бурю, разразившуюся в конце 18

века. Искусство живет по своим законам, и мы можем сказать, что в это время

«маятник» эстетических пристрастий в очередной раз качнулся в противоположном

направлении: от суховатой рассудочной гармонии классицистов к стихийной красоте

интуитивного, непредсказуемого творчества. Романтики любили экспериментировать

с художественной формой, и многие из их находок не потеряли свежести и обаяния

и до сих пор. Но эти эксперименты – частности. Нам важно осознать три главных

(с нашей, «школярской» точки зрения) «революции» в литературе, которые

произвели романтики в начале 19 века.

- Разрушение

классицистического жанрового канона. Отныне, изливая душу в стихах, поэт не

раздумывал, оду он пишет или сатиру. Он писал стихи. Жанры, которые

предпочитали сами романтики (поэма, баллада, новелла, литературная сказка),

были свободны от классицистических правил и давали свободу для неожиданных

решений.

- Отказ от

разделения жанров, предметов изображения и даже слов на высокие и низкие, а

героев – на «положительных» и «отрицательных».

- Признание

того, что каждый человек есть бесконечный мир и тайна, недоступная прямолинейно-рациональному

«разъяснению». И без этого открытия мы едва ли дождались бы когда-нибудь героев

Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского – во всей их убедительности и бесконечной,

неисчерпаемой сложности.